Кульякан нисколько не изменился, оставаясь все таким же шумным, пыльным, заполненным смеющимися людьми. Казалось, они не помнят кровавой попытки переворота, ворвавшейся в их жизнь всего год назад. Эль посмотрел на них и кивнул. Эти мужчины и женщины, которые сражались за El Presidente и саму Мексику, были доказательством того, что люди, подобные Маркесу, Барильо или Эскаланте, никогда не победят. Пока остаются люди вроде тех, кто живет здесь.
Ничего не изменилось. И дом остался таким же, каким он его помнил. Эль подошел к парадной двери и постучал, пока не растерял решимость.
Однако, человек, открывший дверь, изменился, доказав Элю, что год все же прошел. Рамирес сильно постарел с тех пор, как Эль видел его. Волосы стали почти седыми, и он заметно похудел. Только темные глаза остались прежними. Он посмотрел на Эля, но не улыбнулся приветливо.
- Я знал, что ты здесь покажешься.
Эль стоял на крыльце и ждал приглашения войти.
- Как ты мог это знать?
Рамирес пожал плечами:
- Считай это счастливой догадкой.
Он отступил в сторону и открыл дверь пошире.
Эль вошел, заметив чихуахуа, с надеждой взирающую на Рамиреса. Бывший агент ФБР прошел мимо, собака опустила уши.
- Мне нужна твоя помощь, - сказал Эль и остановился. Он надеялся, что Рамирес знает, как редко он признает что-то подобное.
<Но, по крайней мере, я это признаю>, - подумал он невесело. Он снова это делает. Спорит с призраками, защищается словами и действиями от человека, которого здесь нет. Это продолжалось долгие месяцы после уничтожения картеля, но с ноября, со Дня Мертвых, ему удавалось заглушить протяжный голос, звучавший в его голове. Он надеялся, что никогда больше его не услышит. А сейчас, всего лишь два шага по дому Рамиреса - и голос вновь ожил.
Бывший агент ФБР кивнул. Он не заметил нерешительности Эля и мгновенно промелькнувший злости на себя самого. Он выглядел усталым и Эль вдруг понял, что он болен. Это выдавали тени на лице и худоба.
- Всем нужна моя помощь, - вздохнул Рамирес. Пошел вглубь дома.
- Ты работал в ФБР. У тебя должны остаться друзья в Вашингтоне. Мне надо, чтобы ты с ними связался.
- Я был полевым агентом в Сан-Антонио, - сказал Рамирес, когда они прошли через дверь в кухню. - Я очень мало времени провел в Вашингтоне.
- Но ты знаешь там людей, - настаивал Эль.
- Что ты хочешь? - спросил Рамирес. Покачал головой. - Ты пришел сюда из ниоткуда и чего-то от меня ждешь. Так скажи, что ты хочешь, и я тебе отвечу, могу ли это сделать для тебя.
Это было честно. Эль кивнул.
- Хорошо.
Он глубоко вздохнул.
- Я кое-что слышал, и мне надо узнать, правда ли это. Я надеюсь, ты знаешь людей, которые могут мне это сказать.
Рамирес задержался перед дверью, ведущей на заднее крыльцо.
- Что могут сказать?
- Ищет ли меня ЦРУ.
- Ты об этом слышал?
Эль промолчал. Он подумал, что ответ на этот вопрос очевиден.
Рамирес кивнул, как бы самому себе. Открыл дверь и вышел на крыльцо.
Эль остался на месте.
- Ты поможешь мне?
Рамирес стоял, ожидая его, придерживая дверь.
Он вздохнул. Он пришел сюда, потому что больше идти было не к кому. Или сюда, или на юго-запад, в Пуэрто Валларту. Второй вариант он даже не рассматривал. Но похоже, он сделал ошибку, придя к Рамиресу. Тот не хочет иметь с ним дела.
Он шагнул на крыльцо, собираясь извиниться и уехать отсюда навсегда.
Он открыл рот, чтобы заговорить, когда внезапно увидел, что они с Рамиресом не одни. В плетеном кресле на крыльце сидел третий человек.
Этот человек встал. Улыбнулся.
- Черт возьми, Эль, как хорошо снова тебя видеть!

Эль помолчал. Он вспомнил свое тихое существование в Вилла де Кос, свою гитару и музыку, и вдруг ему показалось, что весь прошедший год он не жил. Он только проводил время. Ожидая чего-то в этом роде. Он мог проклинать себя сколько угодно, но правда была в том, что его сердце забилось быстрее, по жилам заструилась энергия. Правда была в том, что сейчас он чувствовал себя более живым, чем во все прошедшие месяцы.
- Что ты теперь будешь делать? - спросил он.
- Не знаю, - ответил Сэндз. Эль понимал, что более явно свой страх Сэндз не выкажет.
- Может, это не так и плохо, - предположил он, с трудом удерживая спокойное выражение лица.
Он думал, что агент пристрелит его за это. Но Сэндз просто сидел здесь, опустив плечи, сжавшись в кресле.
Такой реакции Эль не ожидал.
Ему пришло на ум, что сказанные им слова ничуть не смешны. В сущности, это было жестоко. Сэндз прошел через ад. Он заслуживает лучшего, в особенности от него.
Как оказалось, было очень просто вернуться к прежнему. Найти ту особую смесь доброты и неприязни, оптимальную, когда имеешь дело с Сэндзом. Напомнить себе ничего от него не ждать и в то же время надеяться.
И он вспомнил. То, что не вспоминал за этот год. Грязные мотели, грязные бары, грязные драки.
Безобразный розовый дом, окруженный кустарником с красными цветами.
Поместье, тонущее в жимолости, и залитый кровью двор.
Рамон Эскаланте.
- Ты еще стоишь?
- Еще стою.
- Теперь давай убираться отсюда нафиг.

***

Эль мало помнил из того, что последовало сразу после уничтожения картеля Эскаланте. Было слишком больно. Сильное кровотечение. Все перед его взором было подернуто неестественным сиянием, заставив его задуматься, не тот ли это свет, который, предположительно, видят перед смертью.
Он и Сэндз брели через двор, поддерживая друг друга, шатаясь, как пьяные. Он почти не мог идти и тяжело навалился на Сэндза, к великому неудовольствию того.
- Ты меня свалишь, - жаловался Сэндз. - Я не могу дышать.
- Это потому что ты ранен в грудь, - буркнул Эль. - Это не моя вина.
- Ну, некоторым образом твоя, - пробормотал Сэндз и умолк.
Дальше в памяти был провал. Следующее, что он помнил - он сидит в одной из машин Эскаланте. Тупо смотрит на руль.
- Нет ключей.
Сэндз тянется окровавленной рукой к солнцезащитному щитку с водительской стороны, отворачивает его и достает связку ключей.
Потом снова провал.
Следующее воспоминание настолько странное, что кажется, такого случится не могло. Он как-то ведет машину, а Сэндз ему помогает. Они оба сидят на водительском сидении, и, пока он крутит руль, Сэндз управляется с педалями, потому что сам он не может действовать раненой ногой. Слабым голосом он говорит, когда тормозить. Его пробирает озноб, только раненый бок и нога горят огнем. Сэндз привалился к нему, голова лежит у Эля на плече. Агент хрипло дышит, одежда влажная от крови. По щеке стекает тонкая струйка крови. Но когда Эль говорит <Стоп>, он нажимает на тормоз точно по сигналу.
Дальше сплошная неразбериха. Яркие огни, лица, морщинистый пожилой человек, который, должно быть, врач, потому что одет в белый халат. Руки касаются его бока и он кричит от боли, и слышит эхо, даже проваливаясь в беспамятство.
Очнувшись, он обнаруживает себя в чистой удобной постели и знает, что будет жить. Все.

***

Все это на секунду всплыло в памяти у Эля, напомнив ему об истории, в которой он побывал вместе с Сэндзом, истории, которую он не мог забыть.
Они пробыли в больнице две недели. После этого они начали свой неспешный путь в Пуэрто Валларту и прибыли туда солнечным утром конца марта, в четверг. Эль глубоко вдыхал океанский воздух и улыбался.
Он задержался там на неделю. Не было ни прощаний, ни рукопожатий, ничего, что бы выразило их радость от того, что они выжили. Эль просто пошел к машине, где уже лежал футляр с гитарой.
Он поднял руку:
- Держись подальше от неприятностей.
Сэндз поднял руку в ответ:
- Увидимся.
И все. Он поехал прочь, добрался до Сакатекаса и, в конечном счете, до Вилла де Кос. Он нашел дом и посчитал еще одну главу своей жизни оконченной. Время было начинать новую.
Он должен был понять, подумал он сейчас, что даже если глава закончилась, сама история еще продолжалась.
Эль посмотрел на Сэндза. Глубоко в груди шевельнулось прежнее волнение. Воздух был свежее, чем вчера. Все было свежим и ярким.
- Ты мог бы приехать ко мне в деревню, - сказал он.
Сэндз помрачнел.
- Черт возьми, Эль, ты очень добр, но я совершенно не собираюсь видеть нас прячущимися в твоей маленькой деревне, разыгрывающих мексиканскую версию <Странной парочки>.
Эль покачал головой, не зная, засмеяться ему или встревожиться. Сэндз употреблял слова вроде <смотреть> и <видеть> в прямом их смысле. Эль не знал, нравится ли тому просто держать людей в неведении относительно своей слепоты или его действительно не волновало то, как странно слышать от него такие речи.
- Не для того, чтобы там остаться, - сказал он. - Начать оттуда.
- Там безопасно?
Эль засомневался. Судя по разговору тех двоих, агенты ЦРУ были близко. Слишком близко. Они дали ему понять, что Вилла де Кос теперь небезопасна для него. Если же она небезопасна для него, то тем более она небезопасна для Сэндза. Но сейчас ни одно место не безопасно, пока агенты поблизости. А в Вилла де Кос у него и у Сэндза может быть шанс защитить себя.
- Да, - солгал он. - Там безопасно.
- Хорошо, - Сэндз сел попрямее. - Так какого черта мы делаем здесь?

Возможно, Эль рассмеялся бы, услышав об этом, но после отъезда из Пуэрто Валларты Сэндз думал о встрече с ним.
Это было правдой. Он всегда обладал живым воображением. Сейчас это оказалось чертовски кстати. Ему нужна была любая помощь, которую он мог получить, чтобы идти по свету, которого не мог видеть. Пока ему удавалось составить мысленную картину местности, он все делал правильно. За последние полгода он побывал в дюжине городов, и в трех из них (или даже в четырех) ни один человек не понял, что он слепой.
Так что, он представлял себе случайную встречу с Элем. Разным образом, в разных местах. Обычно так, чтобы одержать верх и посмеяться над марьячи. Он все еще не простил Элю случай в Пуэрто Валларте, тот, из-за которого марьячи уехал. В иные дни было приятно подумать об отложенной маленькой мести.
Как бы он не представлял себе встречу с Элем, но только не так, как она произошла не самом деле.
Его бесило, что приходится унижаться до такого. Бежать и прятаться от тех же людей, с которыми он раньше вместе работал.
ЦРУ, вместо того, чтобы безрезультатно разыскивать его, пока он над ним смеялся из безопасной Пуэрто Валларты, шло по его следу. Дважды он с трудом спасся от него, ускользнув благодаря невероятному везению и симпатии местных жителей. Но рано или поздно он повстречает кого-нибудь удачливее себя, и тогда он окажется под стражей у своего ненавистного бывшего нанимателя.
Сэндз никогда бы не признал этого вслух, но он до ужаса боялся такого расклада. Единственное, что у него оставалось - свобода. Барильо не сломал его, он все еще держал ситуацию под контролем. Но если до него дотянется ЦРУ, он никогда не будет свободен. Он проведет остаток своей жалкой жизни в тесной палате с мягкими стенами, дожидаясь очередной порции медикаментов, которые могут заставить забыть обо всем, даже о слепоте.
Эта мысль заставила его вздрогнуть.
- Холодно? - по голосу Эля было понятно, что он и сам считает этот вопрос глупым.
Он подумал, осознает ли Эль, кто идет за ними. Агентов ЦРУ трудно обдурить. Вряд ли можно ожидать, что Элю это известно. Единственный агент ЦРУ, которого Эль знает, - он сам, а его трудно назвать типичным.
- Почему ты мне помогаешь? - спросил он. - Ты мог скрыться сам, а меня послать подальше. Или анонимно позвонить им и сказать, где я.
Цепочки на куртке Эля звякнули, когда он пожал плечами.
Сэндзу это не понравилось. Он предпочел бы получить в ответ грубость, даже удар. Он не хотел, чтобы для Эля ответ был настолько очевиден.
Может, подумал он, это его способ расплатиться. В поместье Эскаланте он спас Элю жизнь, и тот это знал.
Самое смешное было в том, что Эль не понимал, что ничего ему не должен. Если он и спас Элю жизнь, то Эль спас жизнь ему.
Они никогда не говорили о том, что происходило в тот день. Вообще-то, за ту неделю, что они вместе провели в Пуэрто Валларте, они почти не разговаривали друг с другом. Однако, Сэндз знал, что Эль многого не помнит. Это было хорошо. Для Эля.
Он помнил. Слишком много. Как он брел через двор, заставляя себя держаться за марьячи, борясь за каждый глоток воздуха. Позже врач сказал ему, что задето легкое, и он нисколько не удивился.
Дорога в больницу была кошмаром. Эль то и дело терял сознание, машина начинала выписывать зигзаги. Сэндз пытался удержать ее на прямой, но он ничего не видел, а кроме того, сам был готов вот-вот упасть в обморок. Его даже не беспокоило, что он прильнул к Элю, словно любовник.
Но Эль все же сделал это. Они как-то добрались до больницы, и там Сэндз наконец лишился чувств. Перед выпиской медсестра сказала, что задержись он по дороге, умер бы от потери крови.
Он не говорил Элю об этом. Некоторые вещи лучше держать при себе.

***

4. Жалость к себе

Дисклэймер автора: Вы все это знаете. Эль и Сэндз мне не принадлежат.
Дисклэймер переводчика: :равно как и мне.

Рейтинг: R

Эль Марьячи спит.
Каролина смотрит на него, прикрыв рукой глаза от солнца. Она улыбается.
Его дочка цепляется за Каролину, прижимая к себе куклу. Нетерпеливо тянет Каролину за руку. Каролина обещала ей пойти на рынок.
Он улыбается им. Машет рукой.
Затем он слышит, как подъехали джипы. Он не склонен верить предчувствиям, но вдруг понимает, что сейчас произойдет что-то ужасное. Его охватывает страх, он склоняется над перилами.
Каролина смотрит на него, потом переводит взгляд на приближающиеся машины. Ее темные глаза расширяются.
Он бежит вниз по ступенькам, отталкиваясь от стен, словно пытаясь взлететь - лишь бы успеть. Он выбегает из дверей в ослепительное солнечное сияние как раз в тот момент, когда Маркес стреляет.
И прямо перед ним рушится весь его мир. Он замирает, не в силах пошевелиться, и Маркес целится в него. Он видит только Каролину и свою дочь, их кровь, медленно стекающую в горячий песок.
Когда в него вонзаются пули, он едва ли чувствует боль. Он охвачен горем, чувством потери, и физическая боль вряд ли может что-то добавить. Лежа ничком, он все же видит, как Маркес забирает серебряную цепочку, которую он подарил Каролине незадолго до рождения их дочери.
Маркес идет к джипу. Взревывают двигатели, и машины уезжают.
Эль Марьячи подползает к своей жене. Она уже мертва.
Его дочь уже мертва.
За ним тянется кровавый след. К нему подбегают люди, пытаются помочь - сейчас это уже безопасно. Он не смотрит на них.
Он смотрит только на Каролину. Ее невидящие глаза широко открыты. Она больше никогда не улыбнется ему. Она больше никогда не споет песенку их девочке.
Он падает лицом в пыль. Пытается закричать, но сил на это нет. Они все ушли на то, чтобы подползти к Каролине.
Все еще желая зарыдать, он теряет сознание.

***

Эль проснулся. На щеках были слезы. Он сердито вытер их. Он больше не заснет. Он встал и подошел к окну. По улице проехала случайная машина, из бара доносилась веселая музыка. Было почти три часа ночи.
Его охватило отчаяние; он опустил голову, прикоснувшись лбом к стеклу. Часы, когда кажется, что утро не наступит, были хуже всего. В такое время его скорбь усиливалась, и иногда ему казалось, что нет больше сил выносить все это и жить дальше.
Сегодня была одна из таких ночей. Эль решил напиться. Крепко напиться. В окрестных барах знали, кто он такой, всегда привечали и частенько давали бутылку бесплатно. У него хранился приличный их запас.
Сегодня, он подумал, будет текила.
Он отвернулся от окна. Внезапно он услышал доносящийся из кухни грохот и безошибочно опознал звук бьющегося стекла. Знакомый голос чертыхнулся.
Эль поспешил из комнаты. Он с неприятным удивлением обнаружил, что сердце забилось быстрее. Услышав звук бьющегося стекла, он подумал, что кто-то вышиб окно, что его разыскали люди, встречи с которыми он надеялся избежать. Затем он услышал голос и понял, кто хозяйничает в кухне.
В кухне было темно. Это смутило Эля, но тут он обнаружил, что Сэндз просто не включил свет. Агенту он ни к чему.
Он нажал выключатель, залив кухню тусклым желтым светом. Сэндз стоял у кухонного стола и шарил в шкафу. Стол и пол были усеяны осколками стекла; в воздухе стоял запах перца. Эль поморщился и открыл окно.
- Ты что делаешь?
- Ищу чего-нибудь выпить. Покрепче.
Эль молча подошел к двери в кладовку. Открыл ее, посмотрел на ряд бутылок, выстроившихся на полу.
- Чего ты хочешь?
Сэндз повернулся на звук открывшейся двери. Он улыбался, но по его лицу Эль понял, что не только он был сегодня разбужен снами о прошлом.
- Текилы. Много текилы.
Эль ухватил одной рукой пару бутылок из кладовки, второй взял Сэндза за локоть и повел его к столу.
Разумеется, Сэндз незамедлительно вырвался.
- Отцепись от меня.
Пошел к столу сам. Вытянул правую руку, коснулся спинки стула, придвинул его и сел.
Эль завороженно наблюдал. Ему подумалось, что идти по свету без возможности видеть - подвиг.
Он открыл бутылку, отхлебнул. Текила обожгла горло. Он собирается напиться, все нормально.
- Не спится? - спросил он.
- О, я не могу много спать, - ответил Сэндз. - Ты когда нибудь пытался уснуть, не имея возможности закрыть глаза? Поверь мне, это очень странное ощущение.
Эль решил, что не будет об этом думать.
Он сосредоточился на питье. Поднять бутылку, отхлебнуть, опустить бутылку.
Повторять по мере необходимости.

***

Он рассказал о том, как они встретились. Как она беспечно шла по улице, чтобы попасть в центр перестрелки. Он рассказал Сэндзу, как он искал Бучо, не догадываясь, что он ищет собственного брата. Он рассказал о мальчике, о мальчике из своей истории, о том, как он понял, что спасение жизни ребенка важнее любой мести.
Он рассказал о новой жизни, которую обрел с Каролиной, о том, как прекрасна она была. Как она пела ему, когда он засыпал. О ее улыбке, о ее походке.
Как он почувствовал себя преданным, узнав о ее отношениях с Маркесом.
<Она не сказала мне, потому что не хотела меня огорчать. Ко времени встречи со мной она уже почти год не виделась с Маркесом. Она думала, что он о ней уже забыл. Она думала, что их отношения закончились>.
Он рассказал Сэндзу об их с Маркесом противостоянии в баре, о том, как плакала Каролина, выстрелив в него. Он рассказал, что не мог поверить, что никто больше не идет по их следу, что они свободны прожить жизнь вместе.
Выпив еще, он рассказал о дне, когда утратил их, свою жену и свою дочь. Как его жизнь долгие недели висела на волоске. Как он не хотел выздоравливать, хотел последовать за ними. Как наконец жажда отомстить Маркесу заставила его жить.
Но он не стал выслеживать Маркеса. Вместо этого он нашел сонный городок, где делали гитары. Все время находились причины не разыскивать Маркесом, и он начал думать, что никогда больше его не повстречает. Он рассказал Сэндзу, как страшно ему их не хватает, как страшно он по ним тоскует, как тяжел каждый день без Каролины. Он рассказал, что со временем боль начала утихать, он научился жить с ней. Он думал, что его тихая жизнь в этом городке никогда не закончится.
- А потом ты, - сказал Эль.
- А потом я, - горько отозвался Сэндз. - Надо было придушить меня при рождении.
- Надо было, - согласился Эль и допил последнюю бутылку.
- Но этого не сделали, так что теперь нам обоим придется с этим смириться. Проклятье:, - последнее слово он произнес неразборчиво, но было видно, что до полного опьянения ему еще далеко.
Он вытащил пистолет.
- Может, облегчить всем жизнь? Что скажешь?
Он приставил пистолет к виску.
Эль выпустил бутылку. Она упала на стол и опасно близко подкатилась к краю. Он мигом протрезвел.
Он соображал быстро.
- Не трать пулю зря, - сказал он.
Нескончаемое мгновение Сэндз не двигался, потом вздохнул.
- Ты прав, - он опустил пистолет. - Я даже пули не заслуживаю.
- Прекрати, - потребовал Эль, чувствуя себя спокойнее, когда оружие больше не было нацелено в голову Сэндза. - Жалость к себе тебе нисколько не идет. Дешево смотрится, - он осекся, понимая, что сказал неправильные слова.
Он ждал, что Сэндз снова поднимет пистолет и на этот раз выстрелит.
Затем Сэндз заговорил, лениво-протяжным голосом, за которым он обычно скрывал глубокие и искренние переживания.
- Эль, дорогой мой друг, я понимаю твои чувства, но не могу с ними согласиться. Жалость к себе, хоть она мне и не к лицу, у меня действительно присутствует. Но она определенно не дешевая. Она куплена и оплачена, и цена ее высока. Так что прости меня, если я полагаю, что имею на нее право. А если тебе, как видно, это не нравится - можешь убираться отсюда нафиг.
Эль кивнул и расслабился. Если Сэндз злится, значит, все в порядке. Опасность миновала.
Сэндз убрал пистолет. Теперь он был в плохом настроении.
- Почему бы тебе не убраться к черту?
Он поднялся на ноги, сделал несколько неверных шагов вправо и налетел на холодильник. Выругался, вышел из кухни. Эль слышал, как он идет через холл, а затем захлопывает дверь в свою комнату.
Эль остался здесь. Пошарил среди бутылок, проверяя, не осталось ли еще чего.
Не осталось. Эль тяжело вздохнул и пристроил голову на сложенных на столе руках.
Бутылка покатилась по краю стола и упала на пол. Эль глубоко спал и не услышал этого.

***

Проснулся он за полдень. Яркое солнце било в окно, отражаясь в бутылках. Застонал, держась рукой за лоб, сел.
Сэндз стоял в дверях, прислонившись к косяку. Он курил. Очевидно, он простоял тут некоторое время: сигарета была наполовину выкурена. Он так же плохо выглядел, как Эль себя чувствовал.
- Мы разговаривали этой ночью, так?
- Так, - подтвердил Эль, затем поморщился. Не стоило говорить громко.
Сэндз осторожно кивнул.
- Вот, - произнес он, - что я думаю. Не имею представления, чего мы тут наговорили, но я абсолютно уверен, что говорить об этом нам не следовало.
Значит, Сэндз хотел делать вид, что этой ночью ничего не случилось.
Эля это более чем устраивало.
- Тогда мы ничего не сказали, - ответил он.
Тень улыбки появилась на лице Сэндза.
- Я знал, что есть причина, по которой ты мне нравишься, - сказал он.
И с этими словами, оставив Эля сидеть за столом в полном изумлении, он затушил сигарету, открыл заднюю дверь и вышел.

Эль бросился на пол, перекатился. Промелькнула мысль, что такими темпами дом разнесут в два счета, но сейчас не было времени об этом размышлять.
Из кухни донеслись выстрелы. Кто-то закричал.
- Эль! - крикнул Сэндз. - Иди сюда и помоги мне!
<Я немножко занят>, - подумал он. Вскочил на ноги, выстрелил. Один из людей в черном упал, но остальные продолжали пальбу. Элю снова пришлось рухнуть на пол, спасаясь от града пуль.
Снова выстрелы в кухне. Донеслись крики боли, и один из них принадлежал Сэндзу.
- Эль! Где тебя черти носят?!
Эль спустил курок. Оставшийся человек упал за телевизором. Эль снова выстрелил, разнеся свой собственный телевизор. Неважно. Все равно он был старый и черно-белый.
Он поднялся с пола и побежал к мертвецам. У него заканчивались патроны. Он собирался взять их оружие.
Человек за телевизором высунулся из своего укрытия и открыл стрельбу.
Эль изменил намерение. Он развернулся вправо, ухватился за продавленный диван. Между ним и стеной было как раз достаточно места, чтобы укрыться. Он поставил ногу на край, собираясь перепрыгнуть диван и залечь за ним. Под его тяжестью диван скользнул к стене, сокращая свободное пространство.
Он собирался прыгнуть, когда в руку около плеча ударила пуля. Его бросило вперед. Он тяжело ударился грудью о край. Ребра отозвались болью. Он тяжело перевалился через диван и приземлился на пыльный пол.
Автоматная очередь неожиданно стихла. Секунду Эль лежал неподвижно, пытаясь вдохнуть.
Затем он услышал, как человек в черном выбрался из укрытия, под его ногами захрустело битое стекло.
Эль прицелился и выстрелил.
Щелк.
Нет патронов.
Человек в черном ухмыльнулся. Поднял автомат.
Щелк.
Нет патронов.
Эль и человек уставились друг на друга. Эль приподнял бровь, забавляясь охватившей противника панике. Он не раз бывал в подобной ситуации, и все сводилось к одному: что сейчас делать?
Противник стоял рядом с телами мертвых товарищей. Взглянул на них. На их оружие.
Внезапно человек прыгнул, Эль заметил его движение. Оттолкнувшись от стены, он со всей силы толкнул диван вперед. Руку и ребра пронзила боль. Не удержавшись, он громко вскрикнул.
Диван полетел вперед. Противник, наклонившийся за оружием мертвого товарища, заметил его слишком поздно. Деревянная ручка ударила его в лоб. Он беззвучно упал.
В доме стало тихо.
Эль поспешил на кухню. После пребывания за диваном его одежда была припорошена пылью. Правая рука болела, было трудно дышать.
В кухне пахло кровью и порохом. Двое мертвецов на полу. Третий на пороге сломанной двери. Сэндз сидел в углу у раковины. Под ним растекалась лужа крови. Одна рука была прижата к бедру, сквозь пальцы просачивалась кровь.
- Знаешь, Эль, - медленно сказал он, - Похоже, твой маленький сонный городок не так безопасен, как ты думал.
Эль устало прислонился к стене, пытаясь вдохнуть.
- Там есть один живой.
Сэндз улыбнулся. Недобрая это была улыбка.
- Да что ты говоришь?

***

6. План Сэндза

Дисклэймер автора: Мне не принадлежат Эль и Сэндз. Эта честь принадлежит Роберту Родригесу.
Дисклэймер переводчика: Мне они тоже не принадлежат. Придется с этим смириться.

Рейтинг: PG-13

Сонный городок Вилла де Кос был потрясен до основания происшествием в доме Эль Марьячи. Большинство жителей о перестрелках только слышали и никогда не видели ничего подобного, разве только по телевизору. Три недели от соседа к соседу с огромной скоростью передавались дикие рассказы. Эль Марьячи, говорили они, убил шестерых человек, а сам остался без единой царапины. А сделав это, он вышел через парадную дверь и отправился за теми, кто их прислал.
Эль был в курсе этого, потому что все еще оставался в Вилла де Кос, хотя об этом знали только три человека. Одним из них был Сэндз. Вторым - врач. Третьим был человек, оказавший Элю услугу. Он разрешил Элю поселиться в его доме, а сам покинул город, чтобы распространять слухи о присутствии марьячи и создать ложный след для ЦРУ.
Как бы он это не делал, но это сработало. За три недели в Вилла де Кос не обнаружилось и следа новых агентов ЦРУ.
Было пора уходить.

***

Небо на западе пылало. Светили первые звезды. На улице какие-то дети затеяли шумную игру с криками и беготней. Был март. Среда.
Эль сидел на заднем дворе дома, в котором скрывался последние три недели. Низкая каменная стена окружала двор, отделяя траву от цветущего сада. Камень был теплым. Высокая трава скрывала его ботинки.
Он затянулся сигаретой, медленно выдохнул, задерживая дым в легких как можно дольше. Теперь он мог делать это, не морщась. Ребра зажили. Рука зажила. Ничего не болело.
На самом деле, в этот момент Эль Марьячи был совершенно доволен.
Он не мог припомнить, давно ли тут сидит. Просто сидит, тихо, спокойно, без разговоров, без движений, без лишних мыслей. Просто сидит.
Когда-то он знал, как обрести спокойствие без усилий со своей стороны. Музыкант знал, как подбирать ноты, такты, паузы. Когда-то он часами сидел на солнце с друзьями, иногда рассказывая истории и смеясь, иногда молча и задумчиво.
Те дни давно ушли, но жизнь, как Эль понял, идет по кругу. Люди могут умирать, время может проходить, но вот он, сидит на солнце с другом.
Сэндз сидел на траве, прислонившись спиной к стене. Вытянул одну ногу, вторую согнул, рука его покоится на колене, в пальцах сигарета. Подставил лицо последним лучам солнца. Молчит.
Он не много сказал с тех пор, как они ушли из разнесенного дома Эля, где витала смерть. Сначала Эля удивляло его молчание. Потом начала подкрадываться тревога - молчание было не в характере Сэндза. Наконец, он просто принял это как факт. По каким-то причинам Сэндз не разговаривает.
Хотя, поначалу он говорил. Слова были сердитые. Он злился на Эля за то, что он привез его в Вилла де Кос. За ложь о том, что городок безопасен. На следующее утро после прибытия в этот дом он ударил Эля. Эль проснулся с кровоподтеком на скуле, напоминавшем о последствиях обмана Сэндза.
Самое неприятное, он тоже себя винил. Он хорошо знал об опасности возвращения. Но он все равно это сделал. Он стоял на крыльце дома Рамиреса и лгал. Никакими соображениями или извинениями нельзя было оправдать его поступок.
Элю не нравилось чувство вины. Ему было неприятно ощущать это. Он затянулся дымом в последний раз и затушил сигарету о камень рядом с собой.
Сэндз молчал.
Эль знал, что агент рассержен не только на него, но и на себя. Сэндз никак этого не показывал, но Эль все равно знал. Сэндз злился оттого, что поверил Элю, хотя сам мог правильно оценить ситуацию.
Эль находил просто невероятным то, что Сэндз поверил лжи, но вслух этого не говорил. Он не хотел получить еще один удар.
Он привстал.
Он был готов идти. Он снова здоров. У него есть чистая одежда, его гитара и несколько вещей, которые он не может бросить. У него есть оружие. Насколько он мог судить, не было причин задерживаться в Пуэрто Валларте.
- Мы можем идти сейчас, - повторил он, стараясь не выдать нетерпения.
Сэндз сидел, не подавая вида, что слышит.
- В Дуранго? - попробовал он. Город располагался между Кульяканом и отдаленным районом страны, где они сейчас находились. Эль полагал, что, со стратегической точки зрения, это хороший выбор. Оттуда ЦРУ может рассылать агентов и следить за поисками во всех направлениях.
Он надеялся, что человек, оказавший ему услугу, увел их далеко, и что задуманное дело не окажется чрезмерно опасным.
- Сэндз?
Тот по-прежнему не шевелился.
- Они не остановятся, - сказал Сэндз.
Эль должен был признать, что это, вероятно, так и есть.
- Я не хочу обратно.
Эль кивнул. Он понимал. Единственное, чего боялся Сэндз - лишиться свободы. Он боялся этого и во времена картеля Барильо, но теперь, став слепым, он еще яростней держался за свою независимость. Это было все, что у него осталось. Если ЦРУ отберет ее, это будет хуже смерти.
Эль никому не желал провести жизнь в неволе. Он сам никогда не перестанет бороться. Однажды он сказал Каролине, что все, что он хочет - быть свободным, и он все еще так считал. Быть свободным играть свою музыку, сидеть на солнце и курить. Свободным прожить жизнь по своим правилам, не по чужим.
- Тогда мы отправляемся в Дуранго, - произнес он.
- У меня есть план, - сказал Сэндз. - Хочешь услышать?

ЦРУ нужны веские причины, чтобы прекратить охотиться за Сэндзом. Они должны убедиться либо в том, что Сэндз больше не мешает их интересам, либо, что он мертв.
Эль полагал, что второе обеспечить проще. Не то чтобы просто, но явно проще, чем убедить ЦРУ - или кого-то еще - в том, что Сэндз не опасен. Простой взгляд на него уже давал понять, с кем имеешь дело. Ни один человек в здравом уме не мог ошибиться в том, кто есть Сэндз: киллер.
- Так, - сказал он. - Они думают, что ты мертв, и прекращают охоту за тобой. Но они все еще ищут меня.
- Да, наверно, но ты и сам можешь о себе позаботиться.
- Ты тоже. Ты ускользал от них в течение шести месяцев.
- Я, :, не могу видеть! - выкрикнул Сэндз. Ударил кулаком по земле. - Как я могу рассчитывать ускользнуть от них, если я даже не могу видеть?
В срывающемся голосе звучало отчаяние, и Элю это очень не понравилось. Однажды он уже слышал его, и вряд ли когда забудет.
Но он понимал причину отчаяния Сэндза. Он помнил, что чувствовал, идя по улице с закрытыми глазами. Страх, от которого колотилось сердце, сомнения, одолевавшие при любом действии. Но ему было легко прогнать страх. Просто открыть глаза и посмотреть. Сэндз никогда не сможет сделать так же.
А еще он вспомнил, что случилось в Пуэрто Валларте, и вздохнул. Он видел слишком много. Он знал слишком много. Он и Сэндз теперь связаны друг с другом, хотят ли они этого или нет.
- Почему ты думаешь, что выживешь после того, как я в тебя выстрелю? - спросил он, пытаясь привнести какую-то логику в безумный план.
- Ты стрелок, Эль. Ты можешь это сделать.
- Тебе придется пробыть у них по меньшей мере сутки. Что они с тобой сделают?
- Интересуешься, будут ли меня пытать? Вряд ли. Я американец, а кроме того, ЦРУ гордится своим умением получать ответы без применения столь варварских методов. Если что и применят, так пентотал натрия. Но вероятней всего, они просто попытаются заговорить меня до смерти.
Эль помолчал, сомневаясь в его словах. Может, в Америке и так, но не в Мексике.
Сэндз вздохнул.
- Слушай, даже если они начнут ломать мне пальцы - чего не произойдет - со мной все будет нормально. Я об этом подумал. Мне выколол глаза врач, который, похоже, получал диплом в мясной лавке. Ты действительно думаешь, что после этого ЦРУ сделает со мной что-то более плохое?
Эль признал резонность такой точки зрения. Оставался только один вопрос.
- Что, если я не вернусь за тобой?
Сэндз долго молчал. Опустил голову, стиснул зубы. Зажал в кулаке пучок травы.
- Вернешься, - сказал он.
- Могу и не вернуться, - Эль заставлял голос звучать так, словно он еще не решил, будет ли он помогать.
- Ты должен, - очень тихо произнес Сэндз.
- Нет, не должен.
- Ты должен, - повторил Сэндз.
- Почему?
Повисла тишина. Сэндз сидел, опустив голову. Стемнело. В небе сияли тысячи звезд.
Наконец, Сэндз сказал так тихо, что Эль едва расслышал его:
- Ты должен вернуться, потому что я тебе доверяю.
Эль не знал, засмеяться ему или вскрикнуть от удивления.
- Доверяешь?
- Да! - Сэндз вскинул голову, и Эль видел, с каким усилием ему далось вынужденное признание, как он злиться из-за этого. - Доволен теперь? Да, я тебе доверяю. Но сейчас я тебя убить готов. Говори, ты со мной или нет?
Эль задумался. В плане Сэндза было страшное количество прорех, и если он пойдет неправильно, это станет кошмаром. Но он не мог лгать себе. Он был готов попробовать.
Это был воистину жуткий план. Но другого не было. А если план сработает, он тоже будет свободен от преследования ЦРУ - он на это рассчитывал.
Они оба будут свободны.
- Я с тобой, - сказал он.

Утром Эль ушел.
Сэндз развлекался, переключая телевизор с канала на канал, и слушал цветистые разглагольствования, сопровождающие мыльные оперы. Он нацелил пистолет на экран и прошептал <Бах!>, убивая худшую актрису в фильме дюжину раз подряд. Затем в последней сцене она приняла слишком много таблеток и впала в кому. Все остальные персонажи столпились у ее постели, рыдая, кроме одной женщины, которая, казалось, смеялась. Сэндз догадался, что это она подстроила кому. Он послал ей воздушный поцелуй - один заговорщик другому - и убрал пистолет.
После этого ничего интересного не происходило. Он выключил телевизор и устроился за маленьким деревянным столиком у окна. Утреннее солнце уже успело слишком сильно нагреть столик и кресло, но Сэндзу это не мешало. Эль мог вернуться в любой момент, но Сэндз об этом не тревожился. Он знал, что услышит возвращение Эля, и у него будет достаточно времени среагировать до того, как марьячи войдет в комнату.
Он потянулся и снял очки.
Теплый свет коснулся его лица. Он судорожно вздохнул. Он помнил солнечные дни, он помнил много солнечных дней, но солнце в его памяти не было таким ярким, как в действительности. В его памяти солнце всегда светило перед дождем; на западе собирались черные тучи, в пыльную землю ударяли раздвоенные молнии. Гроза уже была здесь, уже собиралась обрушиться на него.
Он подался вперед, к солнцу, стремясь к нему всем своим существом.
Скрипнула дверная ручка. Эль вернулся. Бормоча проклятия, Сэндз снова надел очки.
Марьячи был тяжело нагружен. В руках шуршали бумажные пакеты, и что-то ударялось о его ногу, пока он шел по комнате. Сэндз сидел на месте и помощи не предлагал.
Эль что-то положил на стол перед ним. Пахло вкусно. Сэндз прикоснулся пальцем и обнаружил пластиковый контейнер. Он открыл крышку, и по комнате распространился запах яичницы и бекона.
Но сейчас Сэндза не интересовала еда. Ему было любопытно, что еще принес Эль. Что-то тяжелое, судя по тому, как он двигался. Он услышал, как скрипнули пружины кровати, и Эль сказал:
- У меня кое-что есть для тебя.
Он усмехнулся.
- Надо же, Эль, подарок! И даже не в день рождения.
Он ждал, что Эль спросит, когда у него день рождения, но Эль ответил только:
- Если хочешь получить его, иди сюда.
- О, нет, - на такие штучки он перестал ловиться еще в восемь лет. - Принеси его сюда.
- Я не могу, - недовольно отозвался Эль. - Он слишком большой.
Сэндз улыбнулся.
- Что ты мне принес? Ружье для охоты на слона?
Эль ничего не сказал, но Сэндз знал, что марьячи смотрит на него убийственным взглядом.
- Замечательно.
С этими словами Сэндз выудил из контейнера кусок бекона. Медленно прожевал его, никуда не торопясь. Он знал, что выводит Эля из себя, и наслаждался каждой секундой.
Съев бекон, он облизал пальцы, один за другим. Хотел взять еще кусок, но потом решил, что заводит дело слишком далеко. Он повернулся вправо, сделал три с половиной шага, снова свернул вправо и прошел еще три шага. Теперь он стоял около кровати, рядом с Элем.
- Ну, что у тебя для меня?
- Вот.
Эль коснулся его руки. Он немедленно отдернул ее.
- Я сам могу!
Эль что-то пробормотал с досадой и снова взял его руку. Сэндз уже всерьез собрался ударить его, но передумал. В конце концов, вряд ли марьячи причинит ему вред. Он позволил Элю потянуть его руку вперед и вниз, к чему-то, лежащему на кровати.
Пальцы коснулись гладкой деревянной поверхности. Струн. Он исследовал предмет, но еще до того, как его пальцы прошлись по изогнутому дереву, он знал, что это такое.
Гитара.
Он отдернул руку, словно обжегшись.
Гитара. Эль принес ему гитару.
И не в первый раз. Однажды Эль уже приносил ему гитару.
В Пуэрто Валларте.
Он вздрогнул. Он провел год, не слишком успешно пытаясь забыть тот день, но теперь воспоминания вырвались на свободу. <Посмотри на нас!> - ликовали они. - <Мы все еще здесь!>
Он не хотел смотреть.
Но, как и во многом другом, у него не было выбора. Сэндз не мог не вспомнить.

***

Глубоко внутри что-то ломается. Все эти месяцы он думал только о выживании, об охоте за Эскаланте и картелем. О том, как свести счеты и взять верх над теми, кто смеялся над ним, или хотя бы насмешливо смотрел. О том, как выиграть. О том, как избежать тянущихся к нему рук, как преодолеть препятствия. Он так старался убедить всех, включая себя, в том, что он не слепой, что ни разу не позволил себе это признать.
До этой минуты. Это заняло четыре месяца, но он все же осознает жуткую истину.
- О Боже, - стонет он, все еще лежа на полу. - О Боже, я не могу видеть. Я не могу видеть.
Он замирает, уткнувшись лицом в пол. Ненавистные очки врезаются в щеки, в лоб. Ему все равно.
Он не помнит, когда плакал в последний раз, а теперь, теперь, когда ему хочется плакать больше, чем когда бы то ни было, он не может. У него нет глаз. Он никогда больше не заплачет.
Ирония его не покидает.
Он слепой. Он никогда не прозреет. Он хочет вложить пальцы в отверстия, где были его глаза. Глубоко, прямо внутрь головы, пока не хлынет кровь, пока он не истечет кровью, потому что он не может больше жить в этом кошмаре.
Он хочет проснуться.
У него вырывается истошный вопль, и он сам ужасается этому крику, который могло бы издать дикое животное, пойманное и посаженное в клетку. Он роняет голову на руки и рыдает, рыдает без слез, отчаянно и безнадежно, задыхаясь от боли в груди.
<О, Эль>, - думает он отстраненно, - <просто пристрели меня сейчас, пожалуйста>.
Но Эль не стреляет, и, в конце концов, он лишается чувств.
Он приходит в себя вечером. За окном стрекочут цикады, в комнате похолодало. Снаружи плещутся волны, начинается прилив.
- Я тебя ненавижу, - говорит он.
Он лежит на диване, одетый. Эль снял с него ботинки, но не тронул оружие.
- Я знаю, - отвечает Эль. - Но теперь тебе лучше, нет?
Он хочет ударить Эля по лицу. Потому что тот прав. Он чувствует себя полностью опустошенным, лишенным всех эмоций. Но он чувствует себя еще и очищенным. Как если бы он избавился от чего-то темного и мохнатого, свернувшегося где-то глубоко и отравлявшего его изнутри.
- Эль Марьячи, - горько вздыхает он. - Первый психолог в Мексике. Не вздумай еще раз со мной такое проделать.
- Мне не придется, - говорит Эль.
Сэндз ничего не отвечает. Через полчаса он засыпает, и в первый раз за долгие недели ему не снится острый металл и смех.
Но перед тем, как уснуть, он дает себе обещание. Он никогда не простит Элю этого своего срыва.
На следующий день Эль уезжает из Пуэрто Валларты.

***

А сейчас еще одна гитара.
- Ты думаешь, это смешно? - спросил он. Сжал руки в кулаки, чтобы Эль не видел, как они дрожат.
- Нет. Я подумал, что ты можешь этого захотеть.
Он заговорил беспечно, умоляя свой голос не выдать, как бьется его сердце.
- И почему ты так подумал?
- Ну, - сказал Эль с деланной небрежностью, - если ты будешь учить меня, как играть со слайдом, тебе нужна собственная гитара.
Сэндз так и остался стоять. Похоже, у Эля вдруг прорезалось чувство юмора, предположил он. Мотив марьячи его удивил. Эль не мог забыть, что произошло в Пуэрто Валларте. И раз он снова попытался заговорить об этом, Сэндз собирается пришибить его этой же гитарой.
Цепочки на брюках Эля зазвенели, когда он отошел и сел за залитый солнцем стол. Скрипнула пластмасса, когда он открыл контейнер со своим завтраком.
- Если ты так к этому относишься, я завтра отнесу ее обратно.
- Не вздумай, - вырвалось у Сэндза, прежде чем он осознал, что говорит.
- Хочешь ее оставить?
Черт. Он поморщился. Он не собирался этого говорить. Но сейчас уже поздно.
- Конечно, - сказал он, пожав плечами, притворяясь, что это его не волнует.
Он не хотел касаться ее сейчас, когда Эль может его видеть, но он помнил ощущение инструмента в руках. Когда-то он играл на гитаре. Когда-то у него даже неплохо получалось. Возможно, он снова сможет научиться играть. Черт, будет чем занять длинные, темные, пустые дни.
- Да, - сказал он. - Хочу ее оставить.

По Сэндзу было видно, что он охотнее отправится лечить зубы без анестезии, чем что-то скажет. Но он все же ответил.
- Это мой вышестоящий офицер, - отчетливо произнес он.
Эль кивнул. Это имело смысл. Независимо от того, насколько в Вашингтоне хотели забыть про своего сомнительно здорового агента в Мексике, кто-то все же должен был за ним приглядывать.
- Как его зовут?
- Ее зовут Белинда Харрисон. Все, кроме меня, обычно называют ее просто Бел.
Женщина! Это удивило Эля. И это объясняло глубокое нежелание Сэндза говорить о ней. Не удивительно, что он так злится. Его задевает то, что искать его поручено женщине.
- А ты как ее называешь?
Сэндз ухмыльнулся.
- Я ее называю <Эта Сука>.
Эль покачал головой.
- Тебе вообще когда-нибудь кто-нибудь нравился?
Сэндз задумался.
- Нет, - наконец ответил он.
Эль не мог удержаться от улыбки.
- Через нее я поддерживал связь со Штатами, - сказал Сэндз. - Все агенты, работающие в Мексике, находятся в ее подчинении, я думаю. Никогда не знал точно. Соображения секретности и все такое. Как бы то ни было, она работает в посольстве в Мехико, изображает рядового сотрудника. Там и не догадываются, чем она на самом деле занимается. У меня был ее номер, и я связывался с ней каждые пару дней.
- Она знала о перевороте? - спросил Эль. Ему трудно было поверить, что правительство США санкционировало безумства Сэндза.
- Нет.
Сэндз помолчал, потом добавил:
- Хотя я звонил ей. Я сказал ей, что Кукуй договорился с картелем и сдал меня. Я сказал ей, что за мной следят. Я пытался заставить ее подумать, что я в опасности, - он невесело рассмеялся. - Конечно, я на самом деле был в опасности. Я только не знал, насколько. Знаешь, что я ей сказал? Сейчас не время выяснять отношения. Началась игра по крупному. А она повесила трубку.
Эта Белинда Харрисон, решил Эль, не очень приятная женщина.
- Я позвонил ей еще раз, сказал, что мне нужна новая линия, что первая ненадежна. До нее наконец дошло, что дело серьезное. Она согласилась встретиться со мной.
Сэндз замолчал. Стиснул зубы.
- А в это время дорогая Ахедрес села напротив меня в кантине. Я понял, что все кончено. Я повесил трубку и больше никогда не говорил с Харрисон.
- Она пыталась тебя разыскать? - спросил Эль.
- Черт ее знает. Возможно. Но, зная ее, не думаю, что она очень старалась. Она меня никогда не любила, - неожиданно эмоционально ответил Сэндз.
<Догадываюсь, почему>, - подумал Эль, но мудро решил не говорить этого вслух.
- Я еще раз пытался позвонить ей, позже. В такси. Я вообразил, что найду у них убежище, что меня прикроют.
Сэндз сделал паузу, продолжил:
- Я был под действием наркотика. Да еще беспокоился об этом чертовом ребенке. Я не мог ясно соображать.
Эль поверил в это. Он знал, что сейчас Сэндз не вернется в ЦРУ по своей воле, и что только страх и боль заставили его звонить им в день переворота. В тот день он еще мог прийти, но это было год назад. С тех пор многое изменилось.
- В любом случае, она уже оборвала линию. Звонок не дойдет.
Сэндз пожал плечами, с легкостью вспоминая ужасный момент, когда он понял, что теперь он сам по себе.
- Не ожидал снова ее увидеть. Забавно, как оно на свете бывает, правда?
Эль прикусил губу и подождал.
Сэндз не разочаровал.
- <Снова ее увидеть>, это в переносном смысле, разумеется. Да ты это уже знаешь, - протянул он.
Эль решился выдохнуть. С того момента, как он вошел в комнату мотеля с гитарой в руках, он был в напряжении. Даже сейчас он продолжал ждать, что Сэндз сорвется. Трудно было поверить, что этого не произошло. Он сильно рисковал, принеся гитару, но он хотел знать, что произойдет.
Он подумал, часто ли Сэндз вспоминал Пуэрто Валларту. Представляет ли Сэндз, каким тяжелым был этот день для него самого? Было трудно довести его до срыва, но много тяжелее было просто стоять и смотреть на то, что происходило потом.
Понять, что такое бывает необходимо, его заставила Каролина. Она расспрашивала его о прошлом, пресекая все попытки утаить правду, пока он наконец не взорвался и не спросил, какого черта она делает. Зачем она хочет знать такие ужасные вещи?
Человек не может держать такое внутри, сказала она. Это все равно всплывет. И если не будешь осторожен, это произойдет в самый неожиданный момент и таким образом, каким ты и представить не мог.
Она заставила его говорить, и это было жутко, так, как он и ожидал. Он плакал, он орал в ярости, он чуть не ударил ее. Она позволила ему метаться по комнате и бить стену, а когда его злость ушла, обняла его. И ему стало лучше. Ему было немного неловко за себя, он чувствовал себя виноватым за то, что ей пришлось пройти, но теперь смотреть в прошлое было не так больно. Он почувствовал себя чище.
Это была одна из множества причин, по которым он любил ее. Она всегда знала, что ему нужно, даже если он сам этого не знал.
В Пуэрто Валларте она ему приснилась, как всегда. Однажды утром он проснулся и, вместо того, чтобы скорбеть по ней, услышал ее голос, еще звучавший в его голове, напоминающий о том, как дорого приходится расплачиваться, если держишь боль в себе слишком долго. Так он придумал этот план. Он пошел на рынок и купил гитару, а вернувшись, сказал <Сам посмотри>, полностью осознавая, насколько это жестоко.
И это сработало.
Самое удивительное, что Сэндз его не убил. На следующий день он уехал, понимая, как ему повезло. Немногие смогли бы проделать такое с Сэндзом и остаться в живых, чтобы вспоминать об этом. Он полагал, что он один такой.
Он откашлялся. Было время думать о будущем, не о прошлом. Для него не будет будущего, если ЦРУ до него дотянется.
- Она будет одна? - спросил он. - Сколько с ней агентов?
- Один, возможно, два, - сказал Сэндз. - Начинающий агент, впервые в деле. Его первое назначение. Что-то вроде этого. Остальные - рядовые солдаты. Они там скучают и, возможно, ненавидят ее.
Он деланно улыбнулся.
- Она не очень-то мила. Людям нелегко под ее командой.
Внезапно он нахмурился.
- Знаешь одну вещь? Я сейчас подумал, что это все ее вина. Не будь она такой сукой, я бы не повелся на ту чепуху, что несла Ахедрес. Но рядом с Этой Сукой не чувствуешь себя мужчиной. Так что когда появилась дорогая Ахедрес с непристойными речами и жаркими губами, рассказывая, как же она меня хочет, было легко поверить, что она-то действительно это и подразумевает.
Сэндз уронил голову и горько усмехнулся.
- Боже мой, Эль. Зачем ты вообще женился? Все, что женщины делают - так это дурят нам голову. Без них лучше.
Эль поднялся. Он услышал все, что было нужно.
- Идем.
Сэндз бросил незажженную сигарету на стол.
- Идем.

***

9. Изменение в плане

Дисклэймер автора: Эль и Сэндз принадлежат Роберту Родригесу. Я не Роберт Родригес. Следовательно, они мне не принадлежат.
Дисклэймер переводчика: : мне тоже. Жаль.

Рейтинг: R

Эль остановил машину вне поля зрения обитателей ранчо. Он предполагал, что для отступления ему понадобится машина, и не хотел, чтобы ее заметили. Он захлопнул дверь, но запирать не стал, на тот случай, если действовать придется быстро.
Они пошли к ранчо. Сэндз шел справа от Эля, шаг в шаг. Он выглядел таким же напряженным, каким Эль себя чувствовал.
Словно снова они идут против картеля Эскаланте, подумал Эль. Крадутся по поместью, готовясь к смертельно опасному делу.
- Я все еще считаю, что это плохая идея, - сказал он.
- Если ты это еще раз скажешь, дам в нос, - обозлился Сэндз. - У тебя была масса возможностей предложить план получше. Сейчас уже поздно.
Они подошли к ранчо. Дорога в этом месте плавно изгибалась, и сразу за поворотом были ворота. Незаметно Эль замедлил шаг.
Он не мог на это пойти. Этот план был самоубийством. Он никогда не сможет уйти от такого количества солдат и агентов ЦРУ. Он был не в своем уме, соглашаясь на это.
Ему нужна была идея. И побыстрее.
И вдруг его осенило. Столь нужная идея оформилась в его голове, уже готовая к исполнению. Способ доставить туда Сэндза, не подвергая себя никакой опасности. Конечно, план эгоистичный, но много лучше предложенной Сэндзом схемы.
Он взял Сэндза за левую руку:
- Стой.
И Сэндз, поскольку теперь он доверял Элю, остановился.
- Что?
<Извини>, - мысленно произнес Эль.
Он ударил Сэндза точно по лицу.
У Сэндза не было ни единого шанса уклониться. Голова запрокинулась, он отшатнулся назад. Прежде чем он успел высвободить руку, Эль ударил его еще раз.
Сэндз упал на землю. Сжал кулаки, но, не слыша приближения Эля, остался на месте.
- Какого черта ты делаешь? - воскликнул он. Удивления в его голосе было даже больше, чем злости.
- Это часть моего плана, - сказал Эль.
- Твоего плана? О Боже:
Сэндз поднялся на ноги. Эль напрягся, ожидая, что Сэндз ударит его в ответ, но тот стоял спокойно.
- Прекрасно, - развел он руками. - Расскажи мне свой план, о Мудрейший.
- ЦРУ знает, кто ты. Но они не знают, кто я.
- Они знают, кто ты, - сказал Сэндз. Коснулся пальцем разбитой губы. - Поверь мне, они знают, кто ты.
- Но они не знают, как я выгляжу.
Сэндз открыл рот, чтобы возразить, и снова закрыл его.
- Ты уверен?
Он сплюнул кровь.
- Откуда им знать? В имеющемся у них описании сказано только - человек с темными волосами и темными глазами, играющий на гитаре. Под это описание подходят все жители Мексики.
- Твоя куртка, - сказал Сэндз. - Не думаю, что все жители Мексики носят куртки со скорпионом на спине.
- Я оставлю ее в машине.
Эля слегка удивило то, что Сэндз помнит такую мелочь, как фасон его куртки. До переворота они встречались всего два раза. Но Сэндз работал в ЦРУ и умел собирать максимум информации в короткое время. Вспомнив это, он решил, что удивляться не стоит.
Интересно, что еще Сэндз знает о нем?
- Твоя рука, - сказал Сэндз.
Эль невольно сжал левую руку в кулак. Верно, шрам на руке всегда его выдаст, но он носил перчатку, скрывающую метку. Никто его не заметит.
- Мы пойдем туда, - сказал он. - Я выдам тебя. За награду. Позже я вернусь за деньгами и освобожу тебя.

Они пошли по извилистой дороге, ведущей к ранчо. Эль шепнул Сэндзу, что показались ворота и солдаты. Когда их заметили, он продолжал идти. Но когда ему криком приказали остановиться, он встал. Теперь Сэндз не нуждался в его подсказках.
- В чем дело? - спросил один из солдат.
- Я привел американского шпиона, которого вы ищите, - сказал Эль, намеренно усиливая акцент так, что его с трудом можно было понять. - Я пришел за вознаграждением.
Двое солдат обменялись скептическими взглядами.
- Проводите меня к командиру, - настаивал Эль. - Я буду говорить с ним.
Солдаты снова переглянулись.
- Веди его сюда, - сказал один.
- Нет!
Эль дернул Сэндза к себе, заставив его оступиться.
- Я его поймал. Я хочу говорить с вашим командиром и получить награду.
Первый солдат вытащил рацию и заговорил. Ему отвечал женский голос. Сэндз вздрогнул, но Эль остался безучастным. Он ругал себя за то, что заговорил на английском. Надо было говорить по-испански, пусть бы они думали, что он не понимает их разговоров.
Да ладно. Теперь поздно.
- Стой, не шевелись, - сказал солдат с рацией. Второй поднял автомат и прицелился в голову Эля.
Эль сделал, как было сказано. Стоял неподвижно, пока солдат тщательно обыскивал его. Только стиснул зубы и пообещал себе убить этого человека, когда вернется за Сэндзом.
- Все в порядке.
Солдат с рацией повернул голову к зданию. Второй открыл ворота.
- Можешь войти. Медленно. Мы за тобой следим.
Эль снова взял Сэндза за локоть и пошел по дороге. На полпути дорога раздваивалась. Левая дорога вела к дому, правая - к гаражу примерно в сотне ярдов от ворот. Ворота гаража были открыты, и Эль увидел внутри по меньшей мере две машины. За зданием были расположены бывшие стойла, где разместились солдаты.
Когда они приблизились к дому, из парадной двери вышли четверо. Двое, очевидно, были начинающими агентами, как Сэндз и говорил. Они были одеты в джинсы и рубашки, вооружены пистолетами. Один был высокий и светловолосый, второй ниже ростом и с темными волосами.
Третий был солдатом в камуфляже, как и его товарищи у ворот. У него был автомат.
Четвертой была женщина. Коротко стриженая блондинка, довольно миловидная. Одета в джинсовые шорты и белую рубашку, подчеркивающую пышную грудь. Она была без оружия.
Едва шевеля губами, Эль описал это Сэндзу. Тот кивнул, но ничего не сказал.
Они прошли еще немного вперед, затем Эль рассудил, что хватит. Он остановился, резко дернул Сэндза за локоть. Тот снова споткнулся, выругался вполголоса.
- Кто ты? - спросила женщина. Она говорила с легким американским акцентом. Наверно, она из Калифорнии, подумал Эль.
- Мое имя не имеет значения, - ответил он. - Я привел вам шпиона, которого вы ищите.
Белинда Харрисон холодно улыбнулась.
- Вижу. Привет, Шелдон.
Сэндз безуспешно попытался вырваться. Очевидно, больше всего на свете ему хотелось убить ее.
- Я говорил тебе, чтобы ты никогда меня так не называла.
- Ах, да, - рассмеялась она. - Я забыла.
Ее оживление угасло. Она махнула солдатам:
- Взять его.
Эль дернул Сэндза назад.
- Я хочу получить свое вознаграждение.
- И ты его получишь, - пообещала Харрисон. - Теперь давай его сюда.
Сэндз пробормотал что-то, что Эль не разобрал. Он притянул агента ближе, как бы не желая расставаться со своей добычей.
- Сначала покажите мне награду.
- Барильо, - шепнул ему Сэндз. - Заставь ее произнести имя Барильо.
Как, интересно, он это сделает?
Белинда Харрисон начала терять терпение. Двое человек рядом с ней напряглись в ожидании. Солдат же явно скучал.
- Если хочешь жить, делай, как я тебе говорю, - сказала она.
- Что, если я захочу больше денег?
Свободной рукой Эль ухватил Сэндза за волосы и встряхнул того, словно тряпичную куклу, игнорируя его яростные угрозы.
- Картели дадут за него больше, чем вы. Я могу найти кого-нибудь вроде Армандо:
Он сделал паузу, рассчитывая, что она продолжит фразу.
Она продолжила.
- Армандо Барильо мертв, - сказала Харрисон. - Как и Рамон Эскаланте. Картель уничтожен.
- Барильо? - внезапно оживился Сэндз. Он завертел головой, как бы выискивая человека, назвавшего это имя. - Барильо?
Эль выпустил его волосы, гадая, что его друг задумал.

10. Сэндз и ЦРУ

Дисклэймер автора: Сэндз мне не принадлежит. Если бы принадлежал, я бы не допустила, чтобы с ним произошли описанные в этой главе события.
Дисклэймер переводчика: ничего не мое, никто не мой.

Рейтинг: R

Было странно снова слышать американский акцент.
Должно быть, он напугал их своим маленьким спектаклем, разыгранным снаружи. Он пришел в себя, сидя на металлическом стуле, со скованными за спинкой руками. Наручники - это шаг вперед по сравнению со струной, которой ему связал руки Эль. Хотя разница не слишком заметна.
Кроме него в комнате были еще двое людей, вполголоса разговаривающие друг с другом. Они не замечали, что он очнулся.
У отсутствия глаз есть свои преимущества, подумал Сэндз.
- Ты видел? - спросил один из присутствующих. Он говорил с сильным бостонским акцентом.
- Да, - отозвался голос пониже. Такой голос бывает у толстых и приземистых, решил Сэндз. - Круто.
Сэндз встревожился, поняв, что с него сняли очки. Он никогда их не снимал, если не был уверен, что находится в полном одиночестве. Разумеется, он понятия не имел, как он выглядит, но подозревал, что не лучшим образом. Однажды, вскоре после того, как Эль уехал из Пуэрто Валларты, он ощупью изучил свое лицо. Вложив пальцы в отверстия, где раньше были глаза, он почувствовал такое отвращение к себе, что едва не застрелился.
Так что его всерьез рассердило то, что двое незнакомцев видят его таким.
- Ты считаешь, это был марьячи? - спросил Бостонец.
- Может, и он. Но я так не думаю, - неуверенно ответил Коротышка.
- Да я тоже. Он выглядел здорово перетрусившим.
Сэндз прикусил губу, чтобы удержать улыбку. Похоже, Эль неплохой актер. Приятно было это узнать. Сэндз занес этот факт в мысленное досье на марьячи, добавив его к сведениям вроде того, что Элю до сих пор каждую ночь снится жена.
- Эй, смотри! Он очнулся.
Черт. Похоже, он не такой хороший актер, как Эль. Нелегко оставаться неподвижным, когда так болит голова.
- Хотите отправить меня к Бел?
- Нет. Подожди чуток, - ответил Бостонец. - Итак, агент Сэндз, добро пожаловать обратно. Я чертовски много о тебе слышал.
Сэндз поднял голову. Сначала он собирался упрямо отмалчиваться, но потом передумал. Разговаривать будет куда забавнее.
- Еще бы, - протянул он. - Они тебе сказали, что я ненормальный?
Агенты замерли. Такого они, очевидно, не ожидали.
- Да, - наконец сказал Коротышка.
- Знаешь, выглядит так, что взамен они получили нечто равноценное, - весело сказал он.
- Выглядит? - повторил Коротышка. - Господи Иисусе:
- Ну вот, опять, - Сэндз безуспешно старался не улыбаться. - Ты бы удивился, если бы узнал, как часто меня с ним сравнивают.
- Еще бы, - передразнил его Бостонец. - Ты вообще знаешь, почему еще жив?
Коротышка коротко кашлянул, и Сэндз понял, что Бостонец не должен был этого говорить. Он кивнул самому себе. Вот, значит, как. ЦРУ не собирается отправлять его обратно в Штаты. Ему уготована пуля в затылок.
Сразу же, как только с ним разберутся.
- Ну, мне не кажется, что ты хочешь узнать мой рецепт Cochinita Pibil, - усмехнулся Сэндз.
- Что это за чертовщина? - спросил Бостонец.
- Это жареная свинина, - начал объяснять Сэндз. - Ты берешь:
Бостонец ударил его. Только пощечина, но от нее с новой силой вспыхнула боль в голове. Обманутый в своих лучших ожиданиях, он застонал.
- Заткнись, - велел Бостонец. - Где этот марьячи, с которым ты связался? Как его имя?
- Я связался? Ты так это говоришь, словно мы с ним обжимаемся по темным переулкам, - рассмеялся Сэндз. Ему давно не приходилось так веселиться. После направления в Мексику он редко общался с остальными агентами и успел забыть, какие они все скучные.
Бостонец топнул ногой, выражая нетерпение:
- Как его имя?
- У него нет имени, - медленно и четко сказал Сэндз. По его тону ясно читалось уверенность в том, что не только сам Бостонец умственно отсталый, но и все его потомки будут такими же. - Я уверен, что это тебе уже известно.
- У каждого есть имя, - заметил Коротышка.
- Неважно, как его зовут, - отрезал Бостонец. Он действительно разозлился, и Сэндз подумал, что ему, похоже, удалось отыскать нескучного агента ЦРУ. Только вряд ли это именно то, что сейчас нужно. - Скажи нам, где он.
Сэндз изобразил раздумье.
- Нет, - ответил он наконец.
Бостонец снова его ударил.
Сэндз засмеялся, чтобы не застонать.
- Ну, давай! Ты даже не стараешься. Поживее!
- Хочешь поживее? Получишь, приятель.